Наследники кроны. Как русские лауреаты распоряжались Нобелевской премией - «Наука»

Открывшаяся 4 октября в Стокгольме Нобелевская неделя традиционно служит предметом обсуждения. 

В топе два важных вопроса – кто и за что получит премию и как лауреат намерен ею распорядиться. Второй вопрос иногда даже вырывается вперёд, по­скольку деньги немалые – в этом году материальная составляющая каждой номинации равна 10 млн крон (1,1 млн долл.). «АиФ» вспоминает, как тратили свои Нобелевские премии самые заметные русские лауреаты. 

Отдать на развитие науки

Многие считают, что первый русский нобелевский лауреат физиолог Иван Павлов был бессребреником и полученную в 1904 г. премию вложил в создание Института физиологии. В дейст­вительности история его нобелевских денег сложнее. 

Как известно, в основу премии легло состояние Альфреда Нобеля, завещавшего создать фонд, «доходы от которого будут выплачиваться в виде премии тем, кто за предшествующий год внёс наибольший вклад в прогресс человечества». Однако Павлов умудрился получить своего рода «нобелевку» ещё при жизни «динамитного короля». Нобель давно восхищался русским учёным. И в 1893 г. пожертвовал Институту экспериментальной медицины, которым заведовал Павлов, 10 тыс. руб. Эти деньги целиком ушли в развитие науки. Конкретно – на сооружение двухэтажной пристройки к физиологической лаборатори­и. 

Собственно же Нобелевску­ю премию в 140 858 крон и 53 эре, или в пересчёте 70 тыс. руб. золотом, Павлов оставил себе, в чём 30 лет спустя признался шведской газете Svenska Dagbladet: «Премия дала мне независимость и тем самым возможность целиком посвятить себя науке». 

Его ученик, физиолог Борис Бабкин, эмигрировавший из России, конкретизировал: «Павлов поместил деньги в Санкт-Петербургское отделение русской фирмы Нобелей. Во время революции он потерял эти деньги, так как большевики ликвидировали все акции и ценные бумаги. Его информировали, что фирма потеряла всё и ему не смогут вернуть хоть что-нибудь».

Тем не менее деньги вернули. Правда, не фирма, а те самые большевики. Но вернули не лично академику. В 1921 г. Комиссия содействия павловским лабораториям выделила на восстановление и развитие направления 65 тыс. руб. золотом. И это был только первый транш. В 1923 г. Павлов писал Бабкину: «Моя работа разворачивается в широких масштабах. У меня собралось много работников, и я уже не в состоянии принять всех желаю­щих». В результате был создан тот самый Институт физиологии, выросший из физиологической лаборатории Павлова. 

Целиком отдал свою преми­ю на развитие науки второй русский лауреат – Илья Мечнико­в. Возможно, этим жестом он хотел показать свою обиду на Нобелевский комитет. Дело в том, что Мечникову пришлось делить премию со своим научным оппонентом, немецким иммунологом Паулем Эрлихом. Узнав об этом, Мечников отказался присутствовать на торжествах в декабре 1908 г. и даже не подписался под ответным письмом председателю Нобелевского комитета Карлу Мёрнеру. Свою часть премии, 69 899 крон, или 97 тыс. франков, он передал Пастеровскому институту в Париже, где заведовал лабораторией. 

Примеру Мечникова уже в XXI столетии последовал русский лауреат Нобелевской премии по физике 2000 г. Жорес Алфёров, учредив Фонд поддержки образования и науки. Первым взносом в этот фонд стала часть премии академика: «Будущее России – наука и технологии, а не распродажа сырья».

Вложить в бизнес

Вообще-то такой вариант изначально считался предосудительным. Дух завещания Нобеля вроде как не предполагает использование премии для получения доходов. Так, нобелевский лауреат по физике 1919 г. немец Йоханнес Штарк купил на полученные деньги фарфоровый заводик. И по­платился – научное сообщество вынудило Штарка покинуть Вюрцбургский университет, где он работал.

С течением времени нравы смягчились. И первый русский нобелевский лауреат по литературе Иван Бунин задумался о бизнесе. Почему-то многие думают, что Бунин, получив в 1933 г. свою премию, беспечно её промотал. На самом деле суммой в 170 322 кроны, или 715 тыс. франков, Бунин распорядился и благородно, и вдумчиво. 50 тыс. франков ушло на раздачу долгов. 120 тыс. франков Бунин пожертвовал просителям, в основном русским литераторам, оказавшимся на чужбине. Оставшиеся полмиллиона франков он, по совету доброжелателей, разделил. Половина стала вкладом в биржевые бумаги, другая половина ушла на покупку доли в ресторане. К сожалению, писателя обманули – и там, и там деньги пропали. В конце жизни Бунин писал: «Я нищ, не купил ни землю, ни дом...» 

Его примеру последовал «еврей, русский поэт и американский гражданин» Иосиф Бродский. В 1987 г. он получил Нобелевскую премию по литературе, денежный эквивалент которой составил 2 млн 175 тыс. крон (250 тыс. долл.). А в том году на грани разорения находился знаменитый ресторан «Русский самовар», открытый бывшим ленинградским знакомым поэта Романом Капланом. И Каплан обратился к нобелевскому лауреату с просьбой о помощи. Бродский щегольнул сленгом питерских стиляг: «А башли не пропадут?» И на пару со скульп­тором Шемякиным вложился в бизнес. Доля поэта составила 30 тыс. долл. По свидетельству Каплана, Бродский участия в делах ресторана не принимал, за исключением попыток зарифмовать меню, жонглируя русским и английским языками, например Pelmeni for many – «Пельмени для многих». «Башли» не пропали, во всяком случае, при жизни поэта ресторан приносил доход. Его посещали и русские, и заокеанские знаменитости, например, Лайза Миннелли и Барбра Стрейзанд. Бродский умер в 1996 г. В 2007-м Каплан выкупил его долю у вдовы поэта. А в 2018 г. ресторан объявил о банкротств­е. 

«Для дома, для семьи»

Советский писатель Михаил Шолохов получил свою Нобелевскую премию в 1965 г., хотя разговоры о Нобелевке автора «Тихого Дона» шли в прессе ещё с середины 1930-х гг., а выдвигали Шолохова на премию уже в одиннадцатый раз. Чек на 282 тыс. крон (62 тыс. долл.) был вручён писателю в Доме Нобеля 11 декабря. 3 тыс. долл. Шолохов сразу вернул совет­скому правительству – именно столько стоила его поездка в Стокгольм и представительские расходы. О судьбе оставшейся суммы рассказывала его дочь Светлана: «Сталинскую премию в 1941 г. папа отдал в Фонд обороны, Ленинскую – на восстановление школы, в которой он когда-то учился, Нобелевскую же оставил себе. Он потратил её на то, чтобы показать нам, детям, Европу и Японию. На машине мы объездили вдоль и поперёк и Англию, и Францию, и Италию».  

Самым практичным вложением денег следует, наверное, считать вариант нобелевского лауреата по литературе 1970 г. Александра Солженицына. Правда, вручение премии и нобелевская речь лауреата состоя­лись лишь в 1974 г., когда писателя выдворили из СССР. В течение двух лет Солженицын с семьёй жили в Швейцарии, а 11 сентября 1976 г. газета The New York Times сообщила: «Уеди­нённое вермонтское поместье может стать домом Солженицына». Именно там, на юге штата Вермонт, в городке Кавендиш, на свои нобелевские деньги писатель купил 51 акр земли. В его поместье было два дома. В одном жила семья, в другом жил и работал сам «вермонтский отшельник».